Уроки любви для повесы - Страница 2

Заккео не забыл ее жестокость. Лежа на тюремной кровати, он ругал себя за то, что позволил ей и ее отцу предать себя. Он всегда гордился умением читать между строк и вычислять охотниц за миллионами, но на этот раз его провели.

Поджав губы, Заккео просмотрел информацию о ее жизни и вдруг замер, читая последнюю страницу.

– Это свежие данные? – спросил Заккео.

– Я добавил их вчера. Я думал, тебе будет интересно, – ответил Ромео.

Заккео смотрел на газетную статью и не мог отойти от шока.

– Да, спасибо.

– Ты хочешь вернуться в поместье Эшер или в пентхаус? – спросил Ромео.

Заккео снова прочитал сообщение в газетной статье. Особняк Пеннингтон, восемь часов вечера, триста гостей. Затем семейный ужин в воскресенье в «Шпиле».

«Шпиль» – здание, которое было самым большим достижением Заккео.

– В поместье, – ответил он и закрыл файл, пока Ромео отдавал поручение водителю.

Положив голову на подголовник сиденья, Заккео постарался успокоиться, слушая гул автомобильного двигателя. Но успокоиться ему не удалось.

Он должен изменить свой план.

«Прочность цепи определяется ее самым слабым звеном». Раз все три члена семьи Пеннингтон были в сговоре против него, необходимо сменить тактику. В любом случае Заккео не остановится, пока все трое не лишатся своего богатства и достатка.

Первый удар он нанесет сегодня вечером.

Заккео начнет с младшего члена семьи – Евы Пеннингтон, своей бывшей невесты.

Ева Пеннингтон смотрела на платье в руках своей сестры.

– Ты серьезно? Я ни за что это не надену. Почему ты не сказала мне, что одежды, которую я оставила в особняке, больше нет?

– Потому что ты не хотела ее носить. К тому же те платья были старыми и вышедшими из моды. Это платье прислали с курьером из Нью-Йорка сегодня утром. Оно из последней коллекции, – ответила Софи.

Ева поджала губы:

– Меня не волнует, даже если бы его соткали десять тысяч шелкопрядов, я бы не обратила на него внимания. Я не ношу платья, в которых выгляжу как проститутка и охотница за миллионами. А учитывая состояние наших финансов, я бы не бросала деньги на ветер. – Она не понимала, почему Софи и отец так беспечно игнорируют их проблемы с деньгами.

Софи разбушевалась:

– Это платье сшито в единственном экземпляре! Твой будущий муж любит такие смелые наряды. В любом случае ты будешь носить его всего четыре часа, пока тебя фотографируют и пока не закончится вечеринка.

Ева стиснула зубы:

– Перестань мной манипулировать, Софи. Ты забываешь, кто выручил тебя и отца из беды. Если бы я не договорилась с Гарри, мы остались бы на мели уже через неделю. Что касается его предпочтений в женской одежде, то, если бы ты удосужилась поговорить со мной, не тратила бы деньги зря. Я сама выбираю себе одежду и никто другой.

– Поговорить с тобой? Между прочим, вы с папочкой втайне от меня вынашивали этот план, – проворчала Софи.

Сердце Евы заныло: она услышала нескрываемую ревность в голосе сестры.

В течение двух недель Ева должна была принять важное решение, но она не находила в себе сил. И не важно, что мужчина, за которого она согласилась выйти замуж, был ее другом и она помогала ему так же, как он помогал ей.

Однако ее сестра относилась к этой ситуации совершенно иначе. Софи ревновала отца к сестре, и именно поэтому Ева переехала из особняка Пеннингтонов. Хотя у их отца был непростой характер и с ним было нелегко уживаться.

Сколько Ева себя помнила, Софи ревностно требовала внимания отца. При жизни матери было проще признавать, что Софи – любимица отца, а Ева – мамина дочка, хотя ей всегда хотелось быть одинаково любимой обоими родителями.

После смерти матери каждая попытка Евы пообщаться с отцом сталкивалась с сопротивлением Софи и безразличием отца.

– Мы ничего не хотели от тебя скрывать, – сказала Ева. – Ты была в командировке.

– И я работала по специальности, но, кажется, мой диплом уже не понадобится. Ведь теперь появилась ты, после трех лет выступлений в захудалых пабах, – резко прервала ее Софи.

Ева сохраняла спокойствие, хотя слова сестры ее обидели.

– Ты знаешь, почему я уволилась из компании Пеннингтонов. Отец нанял меня на работу только для того, чтобы я нашла себе подходящего мужа. И только потому, что мои мечты не совпадают с твоими.

– Вот именно. Тебе двадцать четыре года, и ты до сих пор мечтаешь. У остальных нет такой роскоши. Не все надеятся, что вдруг явится некий миллионер и решит все проблемы.

– Гарри спасает всех нас. По-твоему, мне приятно играть помолвку уже второй раз за прошедшие два года? – спросила Ева.

Софи положила платье на кровать Евы:

– Все наши близкие считают, что ты будешь помолвлена в первый раз. Твоя прежняя помолвка не продлилась и пяти минут. Вряд ли кто-нибудь знает, что она вообще состоялась.

Ева пришла в ярость.

– Я знаю, что она состоялась, – сказала она.

– Если мое мнение все еще имеет значение, я бы посоветовала тебе забыть о ней. Эту тему лучше оставить в прошлом.

Ева не скрывала обиды.

– Я не могу притворяться, будто помолвки не было только потому, что после произошли неприятные события.

– Скандал нам сейчас нужен меньше всего. И я не знаю, почему ты обвиняешь отца в том, что произошло. Ты обязана благодарить его за то, что он освободил тебя от того человека, хотя и слишком поздно, – ответила Софи с азартом.

Софи говорила о Заккео Джордано.

Ева не понимала, отчего у нее заныло сердце: то ли от мысли о Заккео, то ли от напоминания о том, какой доверчивой она была, думая, будто он не похож на других мужчин.